Вы читаете продолжение 2-ой части интервью с Майклом Ратнером, знатным президентом Центра конституционных прав в Нью-Йорке и председателем Евро центра конституционных прав и прав человека в Берлине, правовым советником организации Викиликс и южноамериканским адвокатом Джулиана Асссанжа.

- У меня есть пара вопросцев до этого, чем мы продолжим: относительно «помощи противнику»; каковы, по-вашему, шансы этого застревания; относительно 2-ух упомянутых вами документов и того, что не было обнародовано, сможете ли вы отдать нашим слушателям какие-то ключи к тому, что все это означает?

- Все это обнародованные документы, дело не в содержании. Просто у их есть привычка конкретно в этом военном суде, а может быть, и в остальных; они не предоставляют никаких бумаг людям, которые посиживают в суде, и нет никакого файла, с которым можно было бы ознакомиться. Так что, когда судья зачитывает мировоззрение, а она зачитывала мировоззрение, к примеру, относительно того, подвергался ли он пыткам, мы просто не можем узреть его копию.

- Даже ежели случается перерыв на обед либо что-то в этом роде: «нет допуска»?

- Верно, ничего. Вы не получите ни клочка бумаги.

- Это сумасшествие!

- Выходит, это сумасшествие. Абсолютное сумасшествие. Так, вчера, либо быстрее в пн, когда я просматривал чрезвычайно достойные внимания слайды о том, что они нашли в компах, я смотрел, как они мелькали, но я не мог ни какой-то из них прочесть из-за маленького шрифта.

Копии не существует; другими словами копия существует, но мне не получить ее точно так же, как и прессе. А это ведь обнародованные документы, потому что там нет ничего секретного. Мы все лицезрели их, когда посиживали в зале суда.

Может быть, суд, в конце концов, вынудит к этому. Я был в шоке, что мы пока что проиграли, но в Федеральном суде у нас отличные шансы.

- На это тратятся миллионы и миллионы баксов налогоплательщиков… И никто не переживает из-за этого?

- Пресса все таки начинает слегка беспокоиться, в конце концов. Какое-то время у нас были трудности с тем, чтоб заполучить их, они даже не освещали процесс, я имею в виду «огромную» прессу. Сейчас они его освещают либо, как я полагаю, будут освещать активнее. Могу огласить, что они не сильно переживали по этому поводу, я имею в виду, что нам пришлось выходить в трибунал от имени центральных и неких наиболее маленьких изданий.

- Слышали ли вы, чтоб хотя бы кто-либо был осужден за такие вопиющие преступления, которые были раскрыты Меннингом и Викиликс?

- Полный ноль в этом плане, Джон! Другими словами, много годов назад были какие-то незначимые приговоры, так именуемые «паршивые овцы», в отношении Абу-Грейб. Осознаете, это не были командиры либо кто-то в этом роде.

- Естественно, естественно…

- Но это было много годов назад, и там не было никаких намеков на пытки, никаких намеков на те страхи, которые случились в процессе наших войн, совершенно никаких.

Мы имеем правдолюбца, как Брэдли Меннинг, и издателя - правдолюбца, подобного Джулиану Ассанжу; конкретно они являются мишенями для нашего правительства, а не те люди, которые по сути совершают преступления. Я считаю чрезвычайно принципиальным выделить это, ведь пресса, понимаете ли, продолжает орать: «предатель» и «почему он нарушил свою клятву».

Он рискнул и попробовал показать южноамериканскому народу, что они делают с людьми по всему миру, а потом южноамериканское правительство обрушилось на него, на человека, говорящего правду, а не на тех людей в нашем своем правительстве, которые убивают людей во всем мире и, в конце концов, делают этот мир, как даже они сами признают, наименее безопасным для американцев.

- Есть ли какая-либо возможность того, что это дело приведет к неким переменам, либо преступления все-же будут расследованы?

- Я на это на данный момент не надеюсь, это уж точно. Мы увлечены сиим много лет и никогда еще не получали отчета. Поддержка Брэдли Меннинга увеличивается, его поддерживают больше людей, но ему предстоит пройти еще чрезвычайно длинный путь до этого, чем люди посчитают то, что он сделал, правильным поступком, а не предательством.

- Но ведь это, совсем разумеется, верный поступок, так что я лично не могу этого осознать.

- Должен для вас огласить, что я в той же позиции, что и вы. Я просто этого не понимаю. И они ведь просто рубят сплеча, я имею в виду этот суд: он ходатайствовал о 20 годах, а его пробуют упечь в тюрьму на всю жизнь. Печальная ситуация!

- Из этого следует очередной вопросец: вы понимаете о каком-либо еще вреде, не считая разоблачения преступлений, который эти откровения нанесли США?

- Разоблачение преступлений, лицемерия и стыда, не было никакого вреда. О каком вреде мы говорим. Они обвинили Джулиана Ассанжа и Брэдли Меннинга в том, что у их на руках кровь, но на данный момент они признают, что преумножали, на данный момент они уже не винят. Никто не был убит, информаторы не были уничтожены, ничего подобного. И они не привели каких-то доказательств этого, и они признали, что, по существу, я имею в виду, они продолжают пробовать усидеть на 2-ух стульях.

- Вы знакомы с делом Валери Плейм? Дело в том, что, как мне кажется, 268 человек погибли из-за этого разоблачения в «Нью-Йорк таймс»… Вроде бы вы сравнили эти дела?

- Валери Плейм была агентом ЦРУ, которую разоблачил Новак, я полагаю.

- Да, верно, верно!

- Сначало это было правительство.

- Верно, потому что ее супруг владел подтверждениями по поводу порошкового урана - что это была ересь. Как видите вы сходство, либо его тут нет? Просто поэтому, что пресса была вовлечена в это, с Новаком ничего не случилось, никто его не преследовал, я имею в виду, что люди вправду погибли из-за этого.

- Верно, никто не преследовал Новака, и это было обескураживающее, что никто его не преследовал.

Естественно, правительство допускает утечки, когда ему это необходимо. Почему мы знаем о беспилотниках? Мы знаем о их, так как они убивают людей в Афганистане. Но мы знаем о политике использования беспилотников, по большей части, так как во время предвыборной кампании Обама, по существу, дозволил своим людям говорить о том, как он употреблял дроны и воспринимал решения, так как он желал стать перед электоратом в виде могущественного и брутального воина.

Естественно, никто в администрации не будет обвинять собственных, но они выдают секреты, когда они этого желают, когда это им выгодно, даже ежели это нанесет вред иным.

- Вы желаете огласить, что у американцев нет заморочек с внесудебными приговорами? Я имею в виду, что Обаму разглядывают, как героя и как некоего великого «военного президента» либо что-то в этом роде, а не некоего страшного…?

- Вы понимаете, дроны столкнулись с возрастающей оппозицией, это понятно. Я имею в виду, что мы подавали в трибунал, также группы наподобие CODEPINK устраивали демонстрации против дронов. Существует все увеличивающаяся оппозиция и увеличивающаяся озабоченность, в особенности по поводу их использования в США, чтоб убивать американцев. И я полагаю, это одна из обстоятельств, почему Обама был обязан произнести свою речь пару недель назад, обещая уменьшить внедрение дронов, но на самом деле это была всего только «закладная». Осознаете, Обама постоянно говорит лучше, чем действует, и никто из нас не сумеет высидеть его речь до конца…

- Вы говорите о той речи, в какой он говорил о закрытии Гуантанамо?

- Конкретно! Просто не могу ее больше слышать! Другими словами, он опять говорил, но он мог бы действовать немедля, он мог бы выпустить людей из Гуантанамо немедля и перевести их в Йемен.

На данный момент он объявил мораторий Йемену, который, сначала, ни при каких обстоятельствах нельзя было объявлять и … Эти люди невинны, а мы все еще не лицезрели, чтоб хоть 1-го отпустили. Полагаю, мы, может быть, увидим несколько человек, которые оправятся в Йемен сейчас, так как это обязано было бы случиться много годов назад.

- Я собирался спросить вас: был один южноамериканский конгрессмен, который собирался предложить несколько законопроектов, запрещающих любые конфигурации в Гуантанамо, и отсюда следует вопросец: почему южноамериканские политики так непоколебимы в собственной решимости сохранить эту нелегальную тюрьму?

- Это полнейшее безумие, так как это совсем незаконно, люди были оправданы… Некие пробыли там 11 лет, а они ни в чем же не виноваты! Их никогда ни за что не судили, наша администрация признает, что они невиновны, так что это совсем незаконно. Лишь представьте: люди просидели тут 11 - 12 лет. Какой-то из них произнес, что его супруга была беременна, когда его схватили, его дочери уже 12 лет, а она никогда не лицезрела собственного отца, никогда его не обнимала, никогда. Это просто абсурд!

Другими словами, даже ежели вы сидите в обыкновенной тюрьме, по последней мере, вы время от времени сможете увидеться со собственной семьей. Это сумасшествие! А ведь они невиновны! Это как… Да, это совсем незаконно.

Так в чем все-таки дело? Конгресс употребляет это, чтоб смотрелось, как как будто они активно действуют против терроризма и все в таком роде. Я просто этого не понимаю! Естественно, всем помыли мозги, утверждая, что это «худшие из худших», но это уже не может служить разъяснением. Ни при каких обстоятельствах. А ведь там содержатся люди, которые были невиновны с самого первого дня! Полностью невиновны!

- Неописуемо!